О гражданско-правовой природе безналичных расчётов

В.А.Белов совершенно справедливо отмечает следующее: «Рассмотреть безналичные расчеты на уровне правоотношений, а не только лишь фактических действий – вот та задача, которую должен поставить перед собой юрист. И решение этой задачи должно начинаться с изучения юридической природы самого условия о безналичных расчетах, помещаемого в договорах, контрактах, а иногда и вытекающего из закона»[4].

В издании 2001 года автор объяснял условие договора между должником и кредитором по обязательству об использовании  безналичных расчетов как: «1) возложение исполнения денежного обязательства на третьих лиц (банки должника (плательщика) и кредитора (получателя)); 2) новацию денежного обязательства в обязательство факультативное: плательщик должен либо уплатить деньги, либо обеспечить перевод своего долга перед кредитором на банк, обслуживающий кредитора»[5].

Что касается «перевода долга», упоминаемого В.А.Беловым, то в изданиях как 2001г., так и 2007 г. автор подчеркивает условность используемого им термина, отмечая, что «долг, принимаемый на себя банком перед получателем платежа, имеет самостоятельное основание (договор банковского счета) и вообще никак не связан с долгом, существовавшим ранее»[6]. Использование юридических категорий в научных работах, особенно в учебных пособиях, в неком «условном» смысле, отличающемся от смысла, обычно придаваемого данной категории наукой, возможно для целей упрощения изложения материала, но только в том случае, если в той же работе автор, оперируя конкретными научными терминами, подчеркивает действительный смысл данной «условной» конструкции. Иначе подобное применение понятий способно породить только ошибки в восприятии читателем научного материала. В издании 2001 года В.А.Белов не использует безупречную гражданско-правовую терминологию для объяснения того, что он имеет в виду под «переводом долга». Вместо этого автор говорит о «возложении (плательщиком  - О.А.) исполнения обязательства по переводу долга на третье лицо, основанием которого является договор банковского счета»[7]. Но если это не классический перевод долга, а некий «условный», то тогда неясно, что же все-таки с юридической точки зрения должно сделать третье лицо, привлекаемое плательщиком? В издании 2007 года В.А.Белов для объяснения так называемого «перевода долга» вводит понятие «замена обязательства» (об этом – ниже).

Теперь обратимся к новации. В вышеуказанной статье мы отмечали, что новация не может иметь место с привлечением в обязательство нового лица. В русском дореволюционном праве подобное допускалось. Однако норма ст.414 ГК РФ «Прекращение обязательства новацией» требует, чтобы первоначальное обязательство было заменено другим обязательством между теми же лицами. В издании 2007 года В.А.Белов пытается устранить очевидное несоответствие собственных выводов текущему законодательству. Новация денежного обязательства при безналичных расчетах, по его мнению, приводит к появлению некоего «расчетного обязательства» между плательщиком и получателем. В силу данного обязательства плательщик обязан «увеличить денежные требования получателя (к обслуживающему его банку – О.А.) на сумму платежа, которая была предметом прекратившегося обязательства»[8]. Отметим, что автор просто акцентировал внимание на том, что он имеет в виду новое обязательство между теми же лицами (плательщиком и получателем). Но что есть  в гражданско-правовом смысле данное «расчетное обязательство»  (позволим себе для простоты употреблять термин В.А.Белова)?

Попробуем рассмотреть возможность существования и исполнения «расчетного обязательства» исходя из общих норм обязательственного права. Можно предположить, что исполнение «расчетного обязательства» возможно: 1) путем уступки должником кредитору права требования к третьему лицу; 2) путем перевода на третье лицо долга должника к кредитору; 3) путем передачи должником во владение третьего лица вещей, если требования кредитора к третьему лицу имеют своим предметом оказание услуг по поводу вещей кредитора, находящихся у третьего лица (например, хранение) и при условии, что данное действие в то же время влечет переход  права собственности на эти вещи к кредитору.

В.А.Белов не использует ни один из указанных вариантов. Очевидно, что первые два (классические уступка права требования и перевод долга) не могут иметь место при безналичных расчетах. У плательщика нет права требования к банку получателя, которое он мог бы уступить своему кредитору - получателю. Что касается перевода долга, то совершение плательщиком двусторонней сделки перевода долга с банком получателя не может быть предметом обязательства между плательщиком и получателем. Получатель не может требовать исполнения такого обязательства, так как не допускается  существование обязательства, создающего обязанности для лиц, не участвующих в нем в качестве сторон (п.3 ст.308 ГК РФ). Использование обязательственно-правовых категорий для объяснения гражданско-правовой природы безналичных расчетов влечет и иные правовые несоответствия, более подробно описанные мной в вышеуказанной статье. Возможность же применения к процессу безналичных расчетов категорий вещного права (денежные средства на счете как вещи) В.А.Белов отрицает без каких-либо сомнений[9].

В.А.Белов видит решение проблемы в том, что  плательщик исполняет «расчетное обязательство» путем осуществления процедуры «замены обязательства». Под последним он понимает  следующее: «основное обязательство плательщика перед получателем прекращается с установлением денежного долга банка, обслуживающего получателя денежных средств, перед этим последним, фигурирующим в качестве его клиента по договору банковского счета»[10]. Происходит это, по мнению В.А.Белова, следующим образом: «Покупатель А. совершает ряд юридических действий (каких именно действий? – О.А.) в отношении обслуживающего его банка…, чем побуждает его (каким образом? – О.А.) к совершению аналогичных юридических действий в отношении банка-корреспондента… и т.д., восходя до банка, обслуживающего получателя платежа. Последний в силу наличия у него договора банковского счета с продавцом В. … обязан кредитовать счет В. на сумму установленных ему требований банком-корреспондентом»[11] (что означает «кредитование счета» с цивилистической точки зрения? – О.А.). Данное объяснение автор называет «перечислением денежных средств в переводе на юридический язык» Похоже, что В.А.Белов либо не раскрывает перед читателем значение этого «юридического языка» (хотя статус работы как учебного пособия не может побуждать автора к подобным действиям), либо просто не имеет серьезных аргументов для объяснения гражданско-правовой природы безналичных расчетов. 

С учетом всего вышеизложенного можно прийти к итоговому выводу, что В.А.Белов имеет в виду под «переводом долга» между плательщиком и получателем новацию данного долга в «расчетное обязательство» плательщика перед получателем с его последующей «заменой» на долг банка, обслуживающего получателя, перед последним. К сожалению, для нас так и осталось тайной, какие гражданско-правовые конструкции применяются в указанном процессе, что понимать с гражданско-правовой точки зрения под «юридическими действиями» участников безналичных расчетов и «побуждением» ими друг друга к совершению подобных действий, а также что в конечном итоге, по мнению автора, происходит с требованием плательщика к обслуживающему его банку (ведь В.А.Белов указывает на наличие такого требования у получателя к своему банку).

Таким образом, если в издании 2001 года использовались конкретные юридические понятия «возложение исполнения обязательства на третье лицо», «перевод долга» и «новация» не в соответствии с их принятыми в науке и законодательстве значениями, то в новом издании автор употребляет термины, вообще юридического содержания не имеющие ни в законе, ни в изложении автора. То есть правовая проблема решается В.А.Беловым путем исключения автором из работы очевидных  несоответствий и введением конструкций, которые нельзя критиковать с цивилистической точки зрения, так как они не обладают каким-либо гражданско-правовым смыслом. Стоило ли автору в таком случае в начале издания 2007 года декларировать необходимость рассмотрения безналичных расчетов на уровне правоотношений? На наш взгляд, данная задача В.А.Беловым не решена.

В заключение нам представляется необходимым еще раз подтвердить свою позицию о вещной природе безналичных денежных средств, изложенную мной в вышеуказанной статье. Денежные средства на счете представляют собой фикцию вещи, так как они участвуют в гражданском обороте по правилам оборота вещей, следовательно, имеют правовой режим вещи[12]. Именно правовой режим блага определяет его место в системе объектов гражданских прав, а не какие-либо его физические признаки, в том числе, телесный либо бестелесный характер объекта. В настоящее время нет достаточных оснований полагать, что отсутствие материальной оболочки исключает признание за тем или иным благом режима вещи[13]. Если бездокументарные акции участвуют в обороте по правилам, предусмотренным для вещей, то они не могут считаться чем-либо иным, чем вещи, в том числе, не могут считаться обязательственными правами. Напротив, близкие к ним по экономическому значению доли в хозяйственном обществе не являются вещами, так как их оборот явно не содержит признака, характерного для вещного режима. Таким признаком, на наш взгляд, является отнюдь не телесность блага, а возможность его закрепления (индивидуализации) материальным либо нематериальным способом, достаточным для использования блага в обороте по правилам оборота вещей. 

И наличные, и безналичные деньги, представляют собой вещи в виде закрепленной определенным способом информации, имеющей потребительскую ценность только в пределах механизма её закрепления и не способной к использованию в обороте за данными пределами. В прошлом отсутствовали технологические возможности для закрепления такой информации  иначе, чем на материальном объекте. Именно поэтому не было сомнений в вещном характере наличных денег, да, и вообще, в материальном характере любой вещи[14]. Однако применение компьютерных технологий безналичных расчетов  позволило закрепить данную информацию на нематериальном объекте (в виде записей в электронной базе данных).

Таким образом, проведение безналичных расчетов представляет собой процедуру передачи уполномоченным лицом плательщика (его банком) родовых вещей, индивидуализированных на счете плательщика (безналичных денежных средств), уполномоченному лицу получателя (его банку) для их индивидуализации на счете получателя, что влечет за собой прекращение права собственности на безналичные денежные средства у плательщика и возникновение у получателя. Признание российской наукой вещного характера безналичных расчетов позволило бы решить ряд серьезных практических вопросов, прежде всего, на законодательном уровне установить режим залога денежных средств на счете. Использование в гражданском обороте данной правовой категории в настоящее время сопряжено с большими трудностями именно по причине преобладания в отечественной науке обязательственно-правовой концепции по вопросу правовой природы безналичных денежных средств[15], объективно неспособной быть реализованной путем соответствующего изменения законодательства. Отметим, что Президиум ВАС РФ ещё на заседании 27 июня 2002 г. рассматривал вопрос о допустимости использования в банковской практике залога безналичных денежных средств[16]. Президиум ВАС РФ в лице докладчиков Новосёловой Л.А. и Маковской А.А. подошёл к данной проблеме с точки зрения обязательственно-правовой концепции безналичных денежных средств, изначально приняв за аксиому, что безналичные денежные средства представляют собой права (требования), вытекающие из договора банковского счета или банковского вклада. В результате законодатель до настоящего времени, с одной стороны, сомневается в возможности использования залога прав требования по договорам банковского счёта и вклада ввиду очевидных недостатков такого использования[17], с другой стороны, не уделяет внимание возможности использования залога денежных средств на счёте как фикции залога вещей.